Ричард М. Столмен
Многие аргументы, приводящие к заключению, что свобода программ должна быть всеобщей, часто применимы к другим видам работ, выражающих что-либо, хотя и другим образом. В этом очерке рассматривается применение принципов, связанных со свободой программ, в области литературы. Вообще говоря, эти вопросы независимы от свободы программ, но мы приводим здесь очерки, подобные этому, поскольку многие люди, интересующиеся свободным программным обеспечением, хотят знать больше о том, как эти принципы можно применить к областям, отличным от программ.
(Эта статья появилась на форуме сетевых дебатов журнала “Нейчур” в 2001 году.)
Всем должно быть ясно, что научная литература существует для того, чтобы разносить научные знания, и что научные журналы существуют для облегчения этого процесса. Таким образом, из этого следует, что правила пользования научной литературой должны быть составлены так, чтобы помочь в достижении этой цели.
Правила, которые у нас есть сейчас, известные как авторское право, были установлены в эпоху печатного станка — принципиально централизованного метода копирования в массовых количествах. В таких обстоятельствах авторское право на журнальные статьи ограничивало только издателей журнала — требуя, чтобы они получали разрешение на издание статьи — и потенциальных плагиаторов. Это помогало журналам функционировать и разносить знания, не мешая полезной работе ученых и исследователей — как пишущих, так и читающих статьи. Эти правила хорошо подходят к такой системе.
Однако современной техникой научных публикаций стала Всемирная паутина. Какие правила лучше всего гарантировали бы максимальное распространение научных статей и знания в Интернете? Статьи должны распространяться в нефирменных форматах с открытым для всех доступом. И у каждого должно быть право “зеркалить” статьи — то есть переиздавать их дословно с надлежащими ссылками на источник.
Эти правила должны действовать в отношении как прошлых, так и будущих статей, когда они распространяются в электронном виде. Но нет настоятельной необходимости менять систему современного авторского права в том виде, в каком оно распространяется на печатные публикации в журналах, поскольку проблема лежит не в этой области.
К сожалению, кажется, что не все согласны с элементарными положениями, открывающими эту статью. Оказывается, что многие издатели журналов убеждены, что назначение научной литературы состоит в том, чтобы они могли издавать журналы и собирать подписку с ученых и исследователей. О тех, кто так думает, говорят, что они “путают средства с целями”.
Их подходом было ограничение доступа даже для чтения научной литературы для тех, кто может и будет платить за это. Они применяют авторское право, которое по-прежнему в силе несмотря на то, что оно не подходит к компьютерным сетям, как оправдание для того, чтобы не дать ученым выбрать новые правила.
Ради научного сотрудничества и будущего человечества мы должны коренным образом отвергнуть этот подход — не только мешающие порядки, которые установились, но те ошибочные приоритеты, на которых они основаны.
Издатели журналов иногда заявляют, что доступ по сети требует дорогостоящих серверных машин с высоким энергопотреблением, и потому они должны взимать плату за доступ, чтобы оплатить эти серверы. Эта “проблема” является следствием своего собственного “решения”. Дайте каждому свободно создавать зеркала, и библиотеки по всему миру будут делать это, чтобы удовлетворить спрос. Это децентрализованное решение снизит требования к скорости передачи данных и обеспечит более быстрый доступ, защищая к тому же научные записи от случайной потери.
Издатели также утверждают, что для оплаты работы редакторов требуется взимать плату за доступ. Давайте примем предположение, что редакторам обязательно нужно платить; но хвост не должен вертеть собакой. Стоимость редактирования типичной статьи составляет от одного до трех процентов величины затрат на исследования, нужные для написания статьи. Такая мизерная доля затрат едва ли может оправдать помехи в пользовании результатами.
Вместо этого стоимость редактирования можно было бы вернуть, например, за счет постраничной платы, взимаемой с авторов, которые могут переложить эти расходы на лиц, финансирующих исследование. У последних не должно быть возражений, поскольку в настоящее время они оплачивают публикацию более запутанным способом, через общую оплату подписки университетской библиотеки на журнал. Изменив экономическую схему так, чтобы взимать редакторские расходы с финансирующих лиц, мы можем устранить видимую необходимость ограничения доступа. Случайному автору, который не связан с институтом или предприятием и платить за которого некому, могло бы предоставляться исключение из постраничной оплаты за счет авторов, поддерживаемых институтами.
Другое оправдание платы за доступ к сетевым публикациям — сбор средств на преобразование печатных архивов журнала в электронный вид. Эту работу делать нужно, но для ее финансирования нам следует поискать альтернативные способы, которые не сопряжены с затруднением доступа к результату. Сама работа не станет ни труднее, ни дороже. Бессмысленно оцифровывать архивы и умалять результаты, ограничивая доступ.
Конституция США утверждает, что авторское право существует “для содействия прогрессу науки”. Когда авторское право мешает прогрессу науки, наука должна отодвинуть авторское право со своего пути.
Некоторые университеты приняли правила, по которым издатели журналов
лишаются власти. Например, вот правила MIT.
http://info-libraries.mit.edu/scholarly/mit-open-access/open-access-at-mit/mit-open-access-policy/.
Однако нужны более строгие правила, поскольку это правило разрешает
отдельным авторам “воздержаться” (т. е. уступить).
В США государство наложило требование, известное как “публичный доступ”, на некоторые финансируемые исследования. Это подразумевает публикацию в течение определенного периода на сайте, позволяющем всем просматривать эту статью. Это требование — позитивный шаг, но оно не адекватно, поскольку не включает в себя свободу дальнейшего распространения статьи.
Любопытный факт связан с Будапештской инициативой открытого доступа 2002 года. Дело в том, что свобода дальнейшего распространения в их понятие “открытого доступа” входила. Я подписал эту декларацию несмотря на то, что не люблю слово “открытый”, потому что по существу позиция была верной.
Однако в конце концов слово “открытый” отыгралось: влиятельные апологеты “открытого доступа” впоследствии исключили свободу дальнейшего распространения из своих целей. Я разделяю позицию Будапештской инициативы открытого доступа, но сейчас, когда “открытый доступ” означает нечто другое, я ссылаюсь на это как на “публикацию с возможностью дальнейшего распространения” или “свободно зеркалируемую публикацию”.